Антонио Георгопалис. Искусственный интеллект: благословение, опасность и геополитическое влияние

Искусственный интеллект (ИИ) стал основополагающей технологией, глубоко проникающей во все секторы экономики и общества. Стремительный рост таких приложений, как ChatGPT, число пользователей которых достигло 100 миллионов всего за два месяца, демонстрирует, насколько мощным и революционным является генеративный ИИ. По оценкам консалтинговых компаний, к 2030 году ИИ может принести до 15,7 триллиона долларов дополнительной экономической стоимости во всем мире, что сопоставимо с совокупным ВВП Китая и Индии в 2018 году.

Это влияние базируется на двух принципах: росте производительности и разработке новых товаров и услуг. Значительный экономический рост ожидается в таких регионах, как Северная Америка и Китай, в частности, — 14,5% и 26% роста ВВП соответственно. Европа и промышленно развитые страны Азии также могут выиграть от роста в размере от 9% до 12%. ИИ делает компании более эффективными и снижает порог внедрения инноваций.

В колл-центрах помощники на базе искусственного интеллекта увеличили производительность в среднем на 14%, а с появлением новых сотрудников этот показатель достиг 35%.

Растет значение ИИ и в здравоохранении; Управление по контролю за продуктами и лекарствами США (FDA) уже одобрило более тысячи медицинских приложений с использованием искусственного интеллекта, в основном в радиологии.

ИИ также вносит свой вклад в энергетический переход, оптимизируя интеллектуальные сети и делая системы зарядки аккумуляторов более эффективными. Правительства используют ИИ для регулирования дорожного движения и выявления случаев мошенничества. Кроме того инструменты ИИ также облегчают малым и средним предприятиям доступ к цифровому маркетингу, обслуживанию клиентов и разработке программного обеспечения.

Однако эти многообещающие разработки сопряжены со значительными рисками. Генеративный ИИ облегчает распространение дезинформации. В США, например, тысячам избирателей по телефону звонили с дипфейком президента Байдена, чтобы посоветовать им не голосовать. Этот инцидент иллюстрирует, насколько дешевым и эффективным стало влияние, манипулируемое искусственным интеллектом.

Международные организации, такие как Европол, предупреждают об использовании ИИ преступными сетями, которые применяют его для разработки вредоносного ПО или атак на инфраструктуру. В то же время ИИ поднимает этические вопросы, особенно когда системы обучаются на необъективных данных, которые усиливают существующее неравенство. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш даже указал на потенциал ИИ как «экзистенциальной угрозы», если его использовать бесконтрольно, например, в военных целях.

Рынок труда находится под давлением. Низшие и рутинные функции исчезают, в то время как спрос на высококвалифицированные профили ИИ быстро растет. Без достаточной подготовки существует угроза возникновения глубокого разрыва между сотрудниками, имеющими и не имеющими навыков работы с ИИ. В юридическом плане Европа начинает вводить ограничения на рискованный ИИ. Закон об искусственном интеллекте, вступивший в силу в августе 2024 года, запрещает определенные виды использования и предусматривает штрафы в размере до 7% от мирового годового оборота для компаний, нарушающих правила.

Европейский подход, основанный на классификации на основе рисков, позволяет внедрять инновации, предотвращая при этом нецелевое использование технологий. Государственные инвестиции в наборы данных, инфраструктуру и безопасные облачные среды гарантируют, что выгоду получат не только крупные технологические компании.

Здесь необходимо и растущую роль образования. Необходимо с раннего возраста преподавать цифровую грамотность, статистику и этику, чтобы подготовить граждан и работников к миру, где ИИ будет повсеместным.

Международное сотрудничество также имеет немаловажное значение. В мае 2024 года в рамках Совета Европы был принят первый договор по ИИ, в котором более пятидесяти стран взяли на себя обязательства по обеспечению прозрачности, прав человека и демократического контроля над ИИ. Между тем, в апреле 2025 года ЕС объявил о создании так называемых гигафабрик искусственного интеллекта: суперкомпьютерных площадок с более чем 100 000 графических процессоров на локацию. Это часть масштабной программы InvestAI — инвестиции в размере двадцати миллиардов евро, с помощью которой Европа хочет позиционировать себя на фоне таких технологических сверхдержав, как США и Китай.

Однако в сфере ИИ существует противоречие между защитой и инновациями. На саммите по развитию искусственного интеллекта в Париже мировые лидеры призвали к более гибкому регулированию, чтобы избежать сдерживания инвестиций. В то же время расширение трансатлантического сотрудничества свидетельствует о наличии глобального стремления к созданию нормативно-правовой базы, отвечающей требованиям завтрашнего дня.

В России тема ИИ стоит на повестке дня с 2017 года, когда президент Путин заявил, что тот, кто овладеет ИИ, будет господствовать в мире. Несмотря на серьезные теоретические исследования и проекты, такие как модель Кандинского «текст-изображение», практическое применение инноваций в сфере ИИ всё таки отстает. Научные институты, такие как МФТИ и Сколтех, пользуются международным уважением, но им не хватает важнейших предпосылок: доступа к современному оборудованию, достаточных инвестиций и сохранения человеческого капитала.

Западные санкции отрезали Россию от передовых западных технологий. Такие компании, как Сбербанк, имеют максимум несколько тысяч графических процессоров, в то время как компании в США используют сотни тысяч. Это вынуждает российских игроков прибегать к более дешевому, зачастую устаревшему китайскому оборудованию, которое не подходит для обучения крупномасштабных моделей.

Вдобавок ко всему, Россия сталкивается с серьезной утечкой мозгов. По оценкам, с 2022 года около 10% ИТ-специалистов уехали, зачастую в такие страны, как Армения, Израиль и ЕС. В результате сектор ИИ в России сконцентрирован вокруг государственных компаний, таких как Сбербанк, Яндекс и Ростех, которые, хотя и пользуются государственной поддержкой, также сталкиваются с проблемами в части оттока капитала и развития и внедрения инноваций.

Чтобы сократить этот разрыв, Москва стремится к более тесному сотрудничеству с Китаем. Сбербанк работает над партнерством с китайскими институтами и использует такие модели, как DeepSeek V3. Россия стремится присоединиться к странам БРИКС, но по-прежнему занимает 31-е место в мире по потенциалу ИИ, уступая даже таким странам, как Португалия и Ирландия. Кроме того, китайские чипы технологически уступают американским продуктам, что также ограничивает возможности их применения.

Хотя ожидается, что российский рынок ИИ продолжит расти и в 2025 году может достичь 800 млрд рублей, плотность роботов в отрасли поразительно низка. На 10 000 сотрудников приходится всего шесть роботов по сравнению со средним показателем в мире в 141, что влечёт за собой существенное влияние на на рост производительности и эффективности процессов.

Без доступа к современному оборудованию, капиталу и высококвалифицированным кадрам Россия рискует попасть и остаться в большой зависимости от Китая и использовать ИИ в первую очередь для целей наблюдения и военных целей, а не для широкого экономического развития.

Таким образом, ИИ — это не просто технологический двигатель, но и геополитический рычаг. ЕС пытается создать ответственную и автономную экосистему посредством регулирования и инвестиций . Россия, с другой стороны, находится на перепутье между потенциальной и структурной изоляцией. Будущее ИИ будет зависеть от того, как страны будут использовать эту технологию: для всеобщего процветания или для контроля. Не участвовать — это не выход, но и слепое следование технологиям и целям их использвания — тоже.