В откровенном интервью Федеральному агентству новостей трехкратный чемпион мира по карате Хаид Мантаев рассказал о проблемах образования, развитии карате-кекусинкай, звании заслуженного мастера спорта, страхе, предрассудках и двух военных кампаниях в Чечне.

 

 

— У вас три победы на чемпионатах мира. Какая из них для вас важнее?

— Все победы на таких больших стартах по своей ценности одинаковые. Это как спросить у матери, кого из трех сыновей она любит больше: старшего, младшего или среднего. Ни один родитель не сможет ответить на этот вопрос.

Первая победа была очень эмоциональной. В финале мне мой секундант Максим Дедикна мой вопрос «что делать» дал очень четкий ответ: «Хаид, ты — чеченец, иди до конца». Я настолько был сосредоточен на бое, что не заметил, как сломал себе ногу. И только после того, как бой закончился, когда я вышел с татами, почувствовал боль.

Вторая победа была очень ценна, потому что на предыдущем чемпионате у меня было серебро из-за того, что противник симулировал: было очень важно вернуться на первую строчку.

Что касается третьей победы, то она была тяжелой: в день боев я получил разрыв связки на разминке и меня хотели снять с чемпионата. Я не мог двигаться, но по рекомендации мудрого тренера Александра Николаевича Алымова я принял обезболивающие и продолжил борьбу. Называть какую-либо победу более важной было бы неверным.

— У каждого бойца есть свои сильные и слабые стороны. На что делаете упор в подготовке вы?

— Я ученик заслуженного тренера России Дмитрия Юрьевича Котвицкого. Но в период подготовки к большим турнирам я параллельно занимаюсь в спортивном клубе «Мицуден» у сенсея Артема Юрьевича Леонова. Я делаю акцент на силе удара, его технической составляющей.

Но это не отменяет того, что в основе любого успеха лежит психология. Для меня всегда важны советы моих товарищей по команде, в частности знаменитого чемпиона Магомеда Мицаева. Юноши, дети, юниоры сейчас делают ставку на выносливость — ударили, затем подумали. С опытом приходит осознание того, что нужно семь раз отмерить прежде чем один раз отрезать. Это самое главное.

— Ждать свой момент?

— Именно. Сначала нужно думать, а потом делать. Это может прозвучать легко, но во время спарринга тебя захлестывают эмоции и то, как ты с ними справишься, определяет, где ты окажешься в конце боя.

— Сколько денег уходит на подготовку?

— Карате-кекусинкай, как боевой вид спорта, в больше степени вызов самому себе. К сожалению, в нашей стране это не самый медийный вид спорта и не пользуется широкой поддержкой со стороны государства. Но причина понятна: он не входит, в отличие от того же бокса, в число олимпийских видов спорта. У них есть большие контракты, внимание СМИ.

Мы, по большому счету, занимаемся на голом энтузиазме. И конечно, нуждаемся в спонсорской поддержке. Сейчас наш вид спорта можно назвать затратным и, к сожалению, нет возможности говорить о прибыли. Очень надеемся, что с 2020 года, с включением карате-кекусинкай в Олимпийские игры, положение дел существенно изменится.

— Кто Вас спонсировал на соревнованиях?

— В прошлом мне помогал мой земляк Супьян Тарамов, а в последнее время — бизнесмен Марат Сафин, за что я им благодарен.

— Сколько стоит победа на чемпионате мира?

 

 

— На чемпионатах мира нет призовых. Есть спонсорская составляющая. Что касается денег, которые уходят на подготовку, то конкретной суммы нет. Это очень индивидуальная составляющая: каждый сам решает, где и какие он проходит сборы, кто и как их будет оплачивать. У каждого спортсмена своя ситуация в этом плане.

— Каждый ли человек может получить черный пояс? Или существует некий механизм отбора, который ограничивает количество спортсменов на вершине пирамиды?

— На этот вопрос хочется ответить словами Дмитрия Котвицкого: «Любой человек, который занимается у профессионального тренера и имеет нормальную, среднестатистическую физическую подготовку, при соответствующем желании может добиться черного пояса».

— Сколько времени займет процесс обучения от белого до черного пояса?

— Между каждым экзаменом на новый кю (ученический ранг. — Прим. ФАН) должно пройти определенное время. Поэтому минимум, наверное, около четырех лет. Чем старше и выше пояса, тем кропотливее и продолжительнее становится подготовка. За это время при правильной работе с грамотным тренером каждый, у кого есть средний уровень физической подготовки, имеет все шансы стать обладателем черного пояса.

— А какая интенсивность занятий при таком сроке обучения должна быть?

— Примерно 3-5 раз в неделю. Группа ОФП — три раза в неделю по 1,5 часа. Это любительский уровень. Все остальное — уже ближе к спорту.

— Какую долю занятий составляют спарринги?

— Тут у каждого тренера свой подход. Я считаю так — чтобы хорошо плавать, нужно как можно больше плавать. Чтобы хорошо драться — нужно драться. Например, у Дмитрия Юрьевича Котвицкого каждый день спарринги, плюс каждую пятницу день боев. А в другом клубе, где я занимаюсь, «Мицудене», спарринги не так часто, но работы в парах при этом большой объем.

— Существуют ли предрассудки в плане национальности в карате?

— Я в корне не согласен с утверждениями, что карате — вид спорта для японцев, как, например, баскетбол — для афроамериканцев. Это неправда. Российские бойцы давно на равных существуют с японскими мастерами, открывшими для мира этот вид спорта. Абсолютно никакого основания под собой эти предрассудки не имеют.

— В Москве Вы закончили Российскую таможенную академию, почему не стали работать по профессии?

— Мне неприятно вспоминать об этом периоде. Я долго, очень долго старался устроиться на работу в систему ФТС, но мне не хватило поддержки.

— Вернемся к теме предрассудков. Понятно, что для большинства жителей России занятия спортом — школьные уроки физкультуры. Наиболее острый вопрос в том, что мужчины не горят желанием работать учителями в школах, в том числе преподавателями физической культуры. Правильно ли, на ваш взгляд, что физкультуру в школах зачастую ведут женщины?

— Этот вопрос, на самом деле, очень тяжелый. Он находится в ведении государства и требует принятия мер. Если взять зарплату учителя, то мужчине — как отцу, добытчику — очень тяжело работать учителем в школе. Спасение тут одно — повышение зарплаты. Сейчас видно, что некая динамика в решении этого вопроса есть, и престиж профессии стал расти.

Что касается разделения по гендерному признаку, то оно уместно среди самих школьников — понятно, что мальчики лучше физически развиты и нормативы отличаются от тех, которые установлены для девочек. Им можно и необходимо давать разные нагрузки и по тяжести, и по направленности.

Применительно к преподавательскому составу эта тема неуместна: и женщина, и мужчина могут одинаково успешно преподавать физкультуру. Это, скорее, вопрос их квалификации — как педагогической, так и в области спорта. Но с уровнем подготовки преподавателей физкультуры и тренеров у нас нет проблем.

— Главные проблемы российского карате?

 

 

— Нехватка государственной поддержки. В последнее время были предприняты некоторые шаги в этом направлении: создана ассоциация карате России, Российский союз боевых искусств. Это, несомненно, улучшает положение дел в карате. Вторая тема, без которой развитие спорта проблематично — внимание медиа и спонсоров.

— Значит, проблем с массовостью и инфраструктурой у карате нет?

— Я считаю, что с квалификацией тренеров, массовостью и инфраструктурой у карате-кекусинкай в России все не просто нормально, а даже хорошо. Большое количество детей разного возраста занимается боевыми искусствами и кекусинкай идет в числе лидеров. Не хватает именно финансовой составляющей — потому что в том же ММАприсутствуют большие деньги, а чемпион мира по карате тратит на подготовку сопоставимые деньги с такими бойцами, например.

— А что, на ваш взгляд, зрелищнее: ММА или карате?

— Кекусинкай — один из самых жестких видов карате. Наверное, ММА не сам стал зрелищным, думаю, его все-таки сделали зрелищным, превратили в шоу. Это правильный подход.

Та же ситуация в боксе — например, бой Усика и Гассиева, на котором я был. Это такое шоу, такой праздник! Уровень организации боя — высочайший. Если бы такой же подход был к боевым искусствам, в частности, к кекусинкай, результаты были бы сопоставимыми.

— А почему в детстве выбрали именно карате? Это ведь не самый популярный вид спорта на Кавказе.

— Началось все с того, что мне повезло со старшим братом. Он оказал на меня большое влияние, пытался приобщить меня к спорту и следил, чтобы хорошо учился.

Выбирать вид спорта особо и не пришлось. Это был развал Союза, в моем родовом селе была секция карате, которую вел Хамзат Хасанов. После школы я переехал в Карелию, где продолжил заниматься параллельно с учебой в Карельском государственном педагогическом университете у сенсея Анатолия Викторовича Кукшиева. А в 2002 году переехал в Москву и стал тренироваться в школе «Кайман» под руководством своего нынешнего наставника Дмитрия Котвицкого.

— Как в вас сочетаются мусульманская культура и японские традиции карате?

— Не вижу в этом никаких противоречий. У японцев своя культура, своя вера. У меня своя, мусульманская вера и российская культура. Это даже не обсуждается. Что касается кодекса чести на Кавказе, то в нем приветствуются такие виды спорта, как бокс, карате, борьба. И в том, что касается норм поведения, с кодексом самурая там много общего: в частности, понятия чести и достоинства.

На самом деле, японцы очень милый и волевой народ. Они дерутся до конца и я уважаю в них эту черту. В общем, черты национального орнамента у них с нами разные, но основы очень схожие.

— На вашу молодость пришлись две чеченских войны. Какие картины были самыми ужасными?

— Самым ужасным было, есть и будет — страх потерять честь. Все тяготы проходят и уходят, а однажды потерянная честь не вернется никогда.

Самое плохое было в том, что люди, которым по воле случая выпало руководить страной в тот период времени, допустили такие глупые ошибки, настолько глупые, что они привели к таким жертвам, таким трагедиям. Это привело и к развалу страны, и к началу двух военных компаний, и убийству десятков тысяч людей, миллиону искалеченных судеб.

Огромное количество людей покинули страну в поисках мирного неба над головой. Люди пропадали без вести, оказывались в тюрьмах, страдали. Я называю их «партией войны».

— Кого вы имеете в виду?

— Имею в виду тех, кто начал и продолжал столько времени войну в Чечне. А «партией мира» называю тех, кто остановился, подумал и нашел в себе гражданское мужество прекратить войну. Дай бог им всего наилучшего.

— Когда и от чего последний раз было страшно?

— Я уже сказал, что страх всего один — потерять честь. Голод приходит и уходит, но честь назад не вернуть, однажды потеряв.

— Когда последний раз был страх потерять честь?

— К счастью, такого не было. Но было опустошение. Это напрямую связано с событиями войны в Чечне. Это бомбежки, смерть близких и родных. Как и у многих, все эти трагические моменты однозначно опустошали мою душу. Эти события до сих пор меня не отпустили до конца.

Внезапно твой мир переворачивается: вместо того, чтобы радоваться жизни, заниматься повседневными делами, ты хоронишь близких людей. Так получилось, что в период активных боевых действия я мало бывал дома — был студентом, приезжал лишь на каникулы.

Кстати говоря, во время августовского штурма Грозного в день моего рождения на моих руках умер мой двоюродный брат. Это был ужасный момент в моей жизни. Но в конечном счете такие моменты укрепляют тебя. Происходящее было настолько ужасно, что хотелось просто не понимать всего этого, быть непонимающим…

— Что вы имеете в виду?

— Понимая ситуацию, имея ответы на многие вопросы происходящего, пережить бывает тяжелее. В такие моменты не хочется ничего понимать. Чем лучше понимаешь, тем сложнее пережить. Вместо того, чтобы разрушать, нужно было создавать. Но в буквальном смысле страха я от этого не испытывал. Это было большое горе для меня.

— Каждый человек, который об этом прочитает, задастся вопросом: при каких обстоятельствах погиб ваш двоюродный брат?

— Ракетный удар. 9 августа 1996 года.

 

 

— Как он оказался под ударом?

— Он приехал из Сургута хоронить свою маму. Я в тот момент приехал на каникулы домой из Карелии. Мы оказались в охваченном войной Грозном.

Очередной налет пришелся на то место, где мы с ним находились, район Окружной. Он буквально погиб у меня на руках в день моего рождения в подвале детского сада, где жители укрывались от бомбежки. Такие моменты невозможно забыть. Любая невинная жертва этих войн — моя боль.

— У вас звания заслуженного мастера спорта нет?

— Нет.

— При этом вы выигрывали чемпионат мира.

— Да, три раза в категории 35-39 лет до 70 кг. Звание мастера спорта России — самая почетная награда для спортсмена в нашей стране. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. По аналогии можно сказать, что плох тот спортсмен, который не хочет стать заслуженным мастером спорта.

— Как вы относитесь к тому, что футболисты сборной России после 1/4 чемпионата мира получили значки заслуженных мастеров спорта?

— Лично я с подобным решением не согласен как и многие люди. Звание — государственный стандарт, это официально регламентированная документами награда. От того, что футболисты хорошо сыграли у себя дома на чемпионате мира и потому, что они объединили нацию, делать исключение необходимым не считаю. С таким же успехом им можно было тогда и Героев России дать, сыграй они еще лучше. Я, как и большинство спортсменов, не приветствую это решение. Правила должны быть одинаковыми для всех.

— Но с тем, что футболисты объединили страну, согласны?

— Да, с этим согласен полностью. Это был большой праздник. Я не любитель футбола, далек от него. Но мне было приятно наблюдать, как Россия сплотилась вокруг сборной. На матчах я не был, но атмосферой чемпионата мира все равно насладился.

— На проведение чемпионата мира ушли большие деньги. Многих этот вопрос беспокоит. На ваш взгляд, оно того стоило?

— Любое большое дело имеет разные толкования. Давайте исходить из того, что каждая медаль имеет две стороны. Посмотрим на то, что произошло с точки зрения позитива: было построено много гостиниц, стадионов, большое количество дорог было отремонтировано и проложено. Города были украшены красиво — я говорю не только о Москве и Петербурге, ведь для Саранска, Калининграда и других городов это событие стало большим толчком в развитии.

Приехало много туристов, что, несомненно, сильно изменило отношение к нашей стране во всем мире. Кроме того, на проведении чемпионата мира было заработано немало денег, это тоже большой для нас плюс. Что касается неоправданных вложений средств, то они, наверное, тоже были. Но это уже вопрос не к тому, что было или не было сделано: это разговор о том, что было украдено. Такой вопрос — прерогатива правоохранительных органов. Пускай пользуются возможностью ловить жуликов, воров, коррупционеров и делают вторую сторону более видимой для всех нас.

— Что, помимо войны, запомнилось из жизни в Чечне в 90-е годы?

— Девяностые годы везде были примерно одинаковыми: что в Чечне, что в Москве, что в любой точке на постсоветстком пространстве. Они ассоциируются с развалом страны, развалом системы образования, системы здравоохранения, разрывом культурных связей, произволом, оттоком людей.

Это очень тяжелые воспоминания: казалось бы, одна из крупнейших стран мира в одночасье оказывается в хаосе. Возьмем тот же Узбекистан или Таджикистан. Почему большое количество жителей этих стран уехали в Россию? Ответ простой — 90-е годы. Это произошло из-за глупости и бесчеловечности людей, оказавшихся у власти.

— Момент, когда в Чечне прекратилась война — это было одномоментно или на протяжении долгого времени?

— Мир пришел постепенно. Это не произошло по щелчку. Любые войны заканчиваются. Сегодня Грозный — один из самых красивых и быстроразвивающихся городов в стране, на Северном Кавказе. Город посещает довольно много туристов. В Грозном огромное количество спортивных объектов , больниц, школ. Люди хотят мира и хотят счастливо жить.

— Сейчас отток людей из Чечни стал меньше?

 

 

— Однозначно. Над Чечней мирное небо и она продолжает преображаться. Я не владею точной информацией. Даже если отток и есть, это следует считать нормальным явлением. Каждый человек хочет себя найти: в спорте, в учебе, в работе. Иногда для этого необходимо переезжать. Мы живем в XXI веке и это нормальное явление. Ведь есть и обратный процесс — люди переезжают жить в Чечню.

— Есть такая штука, как гостеприимство — это когда ты приезжаешь куда-либо ненадолго, и тебя хорошо встречают. И есть такое понятие, как интеграция: когда ты переезжаешь и тебе необходимо адаптироваться к новому месту.

Ни у кого, кто хорошо знаком с представителями Кавказа, сомнений в гостеприимстве нет. При этом в Чечне, как и в любом регионе, где есть национальное меньшинство, которое конкретно в этом регионе — доминанта, проблемы с интеграцией есть. Спорт в этом процессе помогает?

— Если красота спасает мир, то спорт этот мир меняет в лучшую сторону. Спорт — универсальный инструмент общения, который помогает людям выстраивать взаимосвязи. Он объединяет близких по духу людей.

Что касается гостеприимства, то настоящие чеченцы — гостеприимный народ. Чтобы в этом убедиться, достаточно приехать в Чечню и своими глазами убедиться. Самое главное — не материться, не быть пьяным. Тогда ты можешь быть спокоен — в любой ситуации чеченец подаст тебе руку помощи.

— Можете назвать места, которые в Чечне обязательно стоит посмотреть?

— Как уроженец Веденского района, первым делом назову свое родовое село Ведено. Крепость имама Шамиля, родник «Девичья коса» в Харачое, озеро Казенойам — там сейчас построили потрясающий туристический комплекс. Есть красивейшее Аргунское ущелье, посмотреть на которое следует каждому. Конечно, следует посмотреть и сам Грозный, по которому приятно гулять.

— Спорт в России должен быть частным или государственным?

— Массовый спорт, детско-юношеский, паралимпийский должен быть за счет государства, в этом никаких сомнений нет. Это здоровье нации. Что касается профессионального спорта, то он сильно связан с медиаресурсами, рекламными контрактами и меценатством. На мой взгляд, профессиональный спорт не может оплачиваться за счет налогов простых граждан. Эту границу необходимо прочертить.

— Согласны ли вы с тем, что несмотря на все попытки развивать наш спорт, бессистемность в решении этого вопроса сильно сказывается на результатах?

— Не соглашусь. Считаю, что мы последовательны и поступательно двигаемся вперед. Конечно, есть определенные проблемы. Никто не может сказать, что сейчас у нас все идеально. Но на мой взгляд, положительные тенденции есть. Об этом свидетельствуют, в частности, наши успехи на международных соревнованиях. Но у меня нет ощущения, что мы реализуем весь свой потенциал и это, как мне кажется, является одной из самых главных задач.

 

источник