Последний император

Он пришел неожиданно. Была ли власть к тому моменту, или уже остались только отношения чиновников и крупных предпринимателей, сейчас понять трудно. Да мне и не это важно. Будучи тогда 16-ти летним пацаном из спального района, я сразу заметил в нём что-то близкое. Это больше не про мочить в сортире, а про взгляд: прямой, грустный, немигающий. Микс ледяных очей разведчика, дворовой хватки и, видавшего виды, переговорщика. Свой. Подумал я. И не ошибся. Надеюсь.

Потом была эпоха, которую понять получается понемногу только сейчас. Попробую объяснить. Во-первых, политика. Многие, и сам он не раз, рассуждали о предпосылках, смене взглядов, команде… очевидно одно. Процесс. От результата к результату. Со сменой лидеров мнений окружения. От ‘Большой Европы’ до БРИКС и ШОС, от семибанкирщины, через госкапитализм, к цивилизационному коду и даже имперскому восприятию реальности. Хватило мудрости отставить в сторону ожидания почитателей. И идти дальше. Попытка делегировать и привлечь к управленческой ответственности ближний круг. Пока мимо. Пока.

Во-вторых, экономика. Ведь это всего лишь язык, и ясно, как Божий день, что наркотик власти куда сильней, чем финансовые схемы и уж, тем более, сами по себе правила работают лучше в руках тех, кто правит.

Кадры решают всё. Вопрос ведь не в том, что лучше, демократия или монархия. Вопрос – совесть человека. Ладно, мы тут не об этом. И вот Владимир ощутил себя значимым. Думаю, реально это случилось тогда в Мюнхене, когда мифическим им был задан риторический вопрос о потенциальных итогах терроризма. Уверен: они поняли. И задумались

Да так крепко, что за следующие 6 лет успели очернить всё то удобное и популярное в либерале Путине, что сами же себе выдумали. Украина. Олимпиада. Водораздел. В этот момент случился Владимир Владимирович. И впервые по-настоящему понял, что стал императором.

Неожиданно. Ходит байка, что один лидер мнений из области культуры прямо предлагал Путину стать императором. И Владимир Владимирович… отказался. Сославшись на то, что не стоит моделировать будущее России из устаревших политических конструкций (байка, никаких гарантий достоверности, как, собственно, и весь мой рассказ).

В тот момент я снова почувствовал – свой. Тогда мы с одним видным российским социальным кибернетиком как раз активно рассуждали о возможности научного подхода к модернизации российских политических институтов. Помню, я даже писал письма на имя Президента на официальном сайте, получая уважительные, но бесполезные ответы от соответствующих подведомственных организаций. Но посыл уловил. Владимир Путин не устарел. Скорее, устарел окружающий его либерализм (не путать с человеколюбивыми идеалами прошлого, типа свободы, равенства, братства, прочих подобных). Сегодняшний финансовый либерализм – предел тоталитарного строя (об этом гораздо лучше меня рассуждают более умные в вопросе люди).

А теперь работа с популярными возражениями. Первое: ближний бизнес-круг и причастность к собственности. Отвечаю. Первые 10 лет нужны были для стремительных накоплений сопоставимого с иностранными ресурсными лидерами объема капитала. Чтобы сыграть в их игру. Подряды на инфраструктурные проекты – самый простой способ. Кстати, сегодня мы видим контртренд (для примера Газпром, Росатом), стройки которых контролируют собственные генеральные подрядчики (Газстройпром, АЭП). Это только начало.

Кстати, игры не получилось. Как и чаяний внутренних партнёров того времени. Теперь возражение 2. ВВП – силовик до мозга костей и мы живём в полицейском государстве.

Ответ: вы мало путешествовали. Просидев час и, раздевшись до трусов, в комнате безопасности аэропорта Бен Гурион (Тель-Авив, Израиль) при перелёте из Кипра. Столкнувшись с параноидальной сдержанностью своих родственников в выборе тем обсуждения с нами (родственники – в США). А сегодня, вдобавок, услышав от друга, что представителю одной крупной транснациональной корпорации запрещено общаться в группе в ватсапе, упоминая, где она работает. Нет, друзья, наше государство – так и не стало полицейским (хоть родную милицию таки в полицию переименовали).

Человек, служивший в системе КГБ СССР, бывший директором ФСБ РФ, и вдруг ставший президентом, как никто другой понимает, как работает профдеформация сознания служащего. Поэтому именно с ней в своём сознании и будет бороться, иначе станет навечно заложником чужой аналитики и бесконечной паранойи.

Пункт 3. Внешний враг. Если внимательно следить за риторикой ВВ, станет заметно, что Президент крайне редко прибегает к обвинительным формулировкам в адрес целой страны и уж тем более её народа. Гораздо чаще, он аппелирует к конкретным интересам тех или иных сторон, при этом не всегда их даже обозначая точно.

Сегодня, когда технология управляемой эпидемии (тема следующей статьи), напрягла российскую систему госуправления, и сделала заметным то, о чём я догадывался давно, Владимир Владимирович стал заложником самого себя. Являясь публичным центром договорённостей своего разнородного окружения, не имея возможности запустить реформу управления сейчас (в режиме военного времени на исторической практике прямая иерархия работает), и передать госсовету фактически президентские полномочия, таким образом, повысив степень управленческой ответственности ближнего круга, ему вновь приходится взять на себя личную инициативу принятия всех ключевых решений, да ещё и не в режиме объявления войны.

Последний император. Почему последний?

Потому что, как он сам понимает, политические институты прошлого нуждаются в непрерывной модернизации. Модели коммуникации информационного общества требуют кратно большее количество обратных связей, чем хватало в предыдущие эпохи (кому интересно, гляньте мои рассуждения на тему в статье про товарища начальника). Именно этому и были посвящены такие проекты, как Точка кипения (АСИ), модерация региональных и корпоративных управленческих команд (МШУ Сколково, РАНХиГС), Активный гражданин, Добродел и, конечно, Прямая линия с Президентом (слыхал, что ВВП изо всех сил старается лично минимизировать фэйки и подлизывания по ходу подготовки к этому мероприятию; бывает, что и получается, как например, вопросы про свободный интернет на последнем таком мероприятии, очевидно вызвавшие нескрываемое раздражение у кое-кого из организаторов). Шила в мешке не утаишь. Не в то время живём. Сегодня деревья прячут в лесу.

Теперь о деревьях. Политика правды всегда отличала русский управленческий менталитет. Не раз правители в критической ситуации искали поддержки напрямую у народа. И не раз находили. Поэтому, на меня лично, произвело немалое впечатление перевод совещания от 28 апреля в онлайн на всю Страну. И почти не могущий скрыть свой испуг и печаль от сложившейся ситуации Владимир Владимирович.

Демократия рискует стать олигархией, так же, как и монархия – тиранией. Социализм – тоталитаризмом, и коммунизм превратиться во что угодно, включая фашизм. Всё может превратиться во всё. Ведь всё начинается с нас. Людей. Меня, тебя, Путина, да хоть с кого. Именно поэтому, целью моей статьи является не попытка оправдания и/или очередного восхваления Президента России, а моё личное отношение к тому, что им может двигать именно сейчас, о чём я развёрнуто напишу в следующей статье, посвященной коронолихорадке. Надеюсь на вашу сознательность, и включённую голову, что уж точно не помешает в наше весёлое время. Я ТАК ДУМАЮ

Гриша Жук